Добрый день всем!
Хочу предложить новую темку, в которой мы могли бы делиться друг с другом самыми понравившимися, интересными, необычными, чудесными рассказами православных писателей.
Начну рассказом из купленной вчера книги прот. Алексия Лисняка - книга называется "Сашина философия", а рассказ - "Давид креститель". Первая часть - о грустном, не сдавайтесь, дочитайте до второй))))
Отец Георгий из села Горянина любит жизнь. Он восторгается ею, как маленький и радуется возможности жить бесконечно, на небесах. Когда он проповедует с амвона, то обязательно расписывает будущий Рай самыми праздничными красками, и несколько старушек, что стоят в церкви, возвращаются со службы молодыми и воодушевлёнными. Подумать только! Бесконечная, бесскорбная и беспроблемная жизнь! Неужели она наступит!?
Однажды в храм вошла не молодая упитанная дама. Не известно, слышала ли она рассказ про Царство небесное или нет. Её взгляды на жизнь вообще были весьма своеобразными. Народ уже покинул церковь, а батюшка что-то замешкался в алтаре. Дама терпеливо его ждала. Был летний вечер. Мимо церковных окон с мычанием протопало совхозное стадо. Наконец и отец Георгий загремел в алтаре ключами, собрался уходить. Спустился с амвона, и тут дама подплыла к нему с просьбой о помощи:
- Батюшка, без вашего совета мне не обойтись. Мне Петровна, ну вы её знаете, божественная такая, наказала свечку за мужа поставить кверху ногами, ну, чтобы он сдох. Я вот свечку купила, а где у неё верх, где низ – не разберу. Помогите разобраться, посоветуйте, пожалуйста.
Отец Георгий уставился на даму с удивлением. Он растерялся и не знал, как помочь этой прихожанке, чтобы её муж околел от свечки. Он открыл рот и удивлённо хлопал глазами. Дама решила изложить свою просьбу подробнее:
- Понимаете, муж – такая сволочь. А ещё он – алкаш, гад и изменщик. Он к Нюрке после работы заходил как-то. А Петровна всё видала. Она мне про его похождения всегда докладывает, добрая она, ну, по-соседски. Я уже вся извелась, высохла вся от тоски – сил моих нет. Ну, а Петровна-то, она старушка божественная, знает, как кому земельку подсыпать, как кому булавку в окошко воткнуть. И берёт за советы по-божески. Ну я её и спросила, как с мужем-то быть. Она и посоветовала: «Чтоб он сдох, - говорит, - надо за него свечку заупокой поставить в церкви, но только обязательно кверху ногами. У попа, говорит, спроси, как и что. Он, дескать, в семинарии обучался. Такие мелочи-то знает, поди».
Отец Георгий посмотрел на необъятную «высохшую» от горя даму, подумал немного, и решил рассказать ей про то, как Бог всех людей любит, про жизнь, которую Бог всем даёт, про жизнь, которая будет там, на небесах у всех крещённых людей. Он даже открыл для этого рот, но дама перебила:
- Вот свечка, видите, кручу её в руках, кручу, а ни верха, ни низа не различу никак.
Батюшка взял свечку в руки, расковырял фитиль и показал:
- Вот верх.
Потом глубоко вздохнул и добавил:
- Я храм собираюсь замыкать, служба кончилась. Идите домой. Там вас муж, наверное, ждёт. Скоро корову доить. Одному-то несподручно, поди, без хозяйки со скотиной управляться. Идите помогать, а в убийцу мы с вами поиграем как-нибудь в другой раз.
Дама смиренно покинула церковь. Батюшка затушил все лампады, лязгнул засовом на входной двери, щёлкнул замком и отправился домой.
Трудовой день закончился, и в прохладном воздухе тут же запищали комары. С фермы по окрестным лугам разливается коровье мычание и незлой пастушечий мат. Слева, в пруду, чуть пониже церкви играют золотые карасики. Ребятишки запутались в удочках на берегу. Гуси за день утомились под августовским солнцем. Они уселись у Лукичёвой калитки и даже не шипят на прохожего в шелестящей рясе. На отца Георгия нахлынуло вдруг поэтичное настроение. Всё наполнено прекрасной жизнью! И потом, подумал батюшка, тоже будет жизнь, но куда прекрасней этой! В миллион, наверное, раз!
Толстая дама настигла отца Георгия уже у его калитки. От резвого галопа её «иссохшее» тело всё взмокло. Задыхаясь, она промолвила:
- Батюшка, спасибо за совет, только вот я спросить забыла, на какой подсвечник свечку-то втыкать? И ещё, забыла, сдохнет-то он – гад - скоро после этого?
Поэтичное вдохновение отца Георгия враз оставило. От жалости к даме и ко всем жертвам Петровны заныло сердце. Он решил помочь ей спастись, забыть об убийственных планах, скроил страшную гримасу и рявкнул, что было духу:
- Дура! А ну, пошла отсюда на Великую горку к Кузькиной бабушке! И Петровну свою божественную с собой прихвати! Уйди с глаз моих! Не то, я сам тебе эту свечку поставлю! Я те так её поставлю!!!
Дама решила не рисковать и поспешила убраться. В селе поговаривали, что местный поп свои обещания обычно выполняет.
Расстроенный батюшка вошёл в дом и уселся чаёвничать. Горячий чай обжигал и настоятель долго фыркал в свою чашку про то, что «одолели Петровны, когда ж их Петровняя дурь уже повыветривается. Молишься за них, молишься, а они…» На третьем стакане он успокоился и тут к нему подкрался шестилетний Давид. Он придвинул табуретку поближе к столу и вскарабкался на неё. Руками, перепачканными зелёнкой, он тоже нацедил себе чаю и принялся молча хлебать. Он был задумчив и совсем не слыхал, как отец вопрошал его про обилие зелёнки на руках. Заметно было, что в голове пацана скрупулёзно копошится занятная думка. Наконец он выдал:
- Скажи, пап, а крещённые ведь не умрут и в рай попадут, все?
- Бог их знает, - ответил отец, - все, кто Его слушается, наверное.
- Так нам, пожалуй, скучно будет в раю без кошек. Они-то бедненькие все не крещённые.
- Ну, не знаю. Кошки ведь нам для этой жизни нужны. Так ведь Господь устроил.
Давид ещё немного помялся. Он всё не решался поделиться с отцом своим великим открытием. В конце концов не выдержал:
- Знаешь, пап, я сегодня подумал, что кошкам тоже не хочется умирать. И я изобрёл, как их тоже в рай взять. Я Мурку и Барсика и всех их котят… ну… это… покрестил. А что, запросто. Взял тазик, принёс воды из колодца и всё. А ещё, только ты не ругайся, потом я поросят покрестил и цыплят… тоже… Свинью тоже вот хотел…
Тут на столе затряслись стаканы и миски. Отец Георгий от хохота весь покраснел и взмок. Сыну нужно было кое-что серьёзно объяснить про крещение, но сделать это теперь без смеха всё равно не получилось бы. Чтобы отдышаться свежим воздухом и успокоиться он вышел на крыльцо. Но тут ему стало ещё смешнее: по двору чинно вышагивает крещённый петух, крещённая курица водит православных цыплят. На карнизе развалился Барсик – толстенный ортодокс…
Сад и вся улица утопает в зелени. В палисаднике красно от мальвы. Злые комары к сумеркам распищались не на шутку. Батюшка прихлопнул одного на лбу и подумал, как хорошо, что Давид не додумался и этих крестить. Гонялся бы за ними до ночи по селу. И на том свете потом бы от них житья…
